Сатиры о хитрости и коварстве автомобилистов

Нищівна сила слова найпопулярнішого в післявоєнний час гумориста і сатирика спрямована проти фашизму, українського націоналізму, фальшивої буржуазної демократії. Поряд з цими гострополітичними творами — тут і високопоетичні усмішки про людей, що прикрашають нашу землю, славлять трудовими здобутками Батьківщину.

Цикл «А народ війни не хоче» написано в зв'язку з розпалюванням «холодної війни» між СРСР і його недавніми союзниками по антигітлерівській коаліції.

Мы нередко досадуем на опечатки в книгах, в газетах, на афишах… А всем ли известно, что у опечаток давняя и очень насыщенная история? И место в ней нашлось Пушкину и Гоголю, Чехову и Набокову, Шекспиру и Хемингуэю…

А еще опечатки рождали легенды, вносили существенные коррективы в истории городов, наносили удары по репутациям. И, конечно же, просто веселили читателей.

Обо всем этом легко и занимательно рассказывается в новой книге известного журналиста и историка.

Государство Израиль так удобно расположено вдоль средиземноморского побережья, что из любой точки внутри страны можно запросто попасть либо на пляж, либо в плен к арабам.

Наша страна столь крошечная, что на имеющихся в продаже картах на ней хватает места лишь буквам "Изр". И только когда в Шестидневную войну мы достигли Суэцкого канала, то смогли, наконец, вывести на ней "Израиль".

Правда, потом добрый египетский президент Садат сумел выторговать у нас обратно "иль". А сейчас на нас давят, чтобы мы убрали и остальные буквы, и надо радоваться, если оставят хотя бы заглавную "И".

Моему любимому дяде Эгону из Нью-Йорка, приехавшему к нам в отпуск, до этого не было никакого дела. Он просто хотел основательно познакомиться с новым еврейским государством.

— Нет ничего проще, — с готовностью ответил я. — Завтра с утра встанем, и я покажу тебе всю страну. Но что мы будем делать после обеда?

В «Автобиографии», предпосланной сборнику «Веселые устрицы» (1910), первое выступление Аверченко в печати ошибочно датируется 1905 годом. В 24-м издании сборника, по которому воспроизводится текст, сам автор исправляет дату на 1904 год. В действительности же, как это явствует из дальнейшего текста и подтверждается разысканиями О. Михайлова, наиболее вероятен 1903 год.

«Автобиография» — одно из лучших произведений сербского прозаика и комедиографа Бранислава Нушича (1864–1938) — была написана в 1924 году.

Непосредственным поводом для ее создания послужил отказ Сербской академии принять писателя в свои члены. В одном из писем той поры Нушич рассказал о причинах, по которым он не был избран:

«Академия, как мне стало известно, обнаружила, что я недостаточно «академическая фигура» нечто совсем иное, нечто такое, от чего я действительно весьма далек. «Академическая фигура» — это тот, кто тридцать лет роется в старых книгах и после упорного труда делает открытие, что Досифей (то есть Досифей Обрадович — сербский просветитель XVIII века) впервые посетил Х. не 14 апреля, как до сих пор считалось, а 27 марта; «академическая фигура» — это тот, кто десятки лет собирает в каком-нибудь уезде народные сказки о святом Савве; «академическая фигура» четыре или пять десятилетий копается в истории сербов, чтобы написать потом брошюру в семь страничек; «академическая фигура» переворачивает чужие архивы, залезает в чужие письма, в чужие книги и уточняет даты смерти в биографиях. Словом, «академическая фигура» — это тот бессмертный, который умирает еще при жизни, чье имя забывается после первых же поминок».

Кандидаты в академики обязаны были писать автобиографии. Пародируя это правило, Нушич и создал свою «Автобиографию».

Следует отметить, что лишь в 1933 году Академия сочла возможным «удостоить» талантливого писателя звания академика.

«Насколько мне не изменяет память, я родился в Москве 12 марта 1940 года ровно в двенадцать часов дня. Именно в полдень по радио начали передавать правительственное сообщение о заключении мира в войне с Финляндией. Это известие вызвало, естественно, огромную радость в родовой палате. Акушерки и врачи возликовали и некоторые даже бросились танцевать. Роженицы, у которых мужья были в армии, позабыв про боль, смеялись и аплодировали.

И тут появился я. И отчаянно стал кричать…

Не скажу, что помню эту сцену в деталях, но то странное чувство, когда ты орешь, а вокруг все смеются – вошло в подсознание и, думаю, в какой-то мере определило мою судьбу…»

В данном блоке Яша и Серега отправляются, как обычно, в Гурзуф, но их, так же, как обычно, скидывают с поезда раньше. Яша размышляет о сущности бытия и делится своими естественнонаучными наблюдениями за популяцией кроликов. Здесь же нашла свое законное место знаменитая история шарикового дезодоранта. В финале мы видим, как попытки выстроить собственный уникальный язык порой приводят путешественников к двусмысленным жизненным коллизиям.

Автор не ставит себе целью развеселить читателя: один и тот же момент может показаться кому-то смешным, кому-то серьезным. Своеобразное парадоксальное мышление героев, понимающих друг друга с полуслова, увлекает читателя в занимательную игру.